Тамара и демон

От этого Терека
               в поэтах
                        истерика.
Я Терек не видел.
                Большая потерийка.
Из омнибуса
           вразвалку
сошел,
     поплевывал
               в Терек с берега,
совал ему
         в пену
               палку.
Чего же хорошего?
                Полный  развал!
Шумит,
     как Есенин в участке.
Как будто бы
            Терек
                 сорганизовал,
проездом в Боржом,
                  Луначарский.
Хочу отвернуть
              заносчивый нос
и чувствую:
           стыну на грани я,
овладевает
          мною
              гипноз,
воды
    и пены играние.
Вот башня,
         револьвером
                    небу к висну,
разит
     красотою нетроганой.
Поди,
     подчини ее
               преду искусств - 
Петру Семенычу
              Когану.
Стою,
     и злоба взяла меня,
что эту
       дикость и выступы
с такой бездарностью
                     я
                      променял
на славу,
         рецензии,
                  диспуты.
Мне место
         не в "Красных нивах",
                             а здесь,
и не построчно,
              а даром
реветь
      стараться в голос во весь,
срывая
      струны гитарам.
Я знаю мой голос:
                 паршивый тон,
но страшен
          силою ярой.
Кто видывал,
            не усомнится,
                        что
я
 был бы услышан Тамарой.
Царица крепится,
                взвинчена хоть,
величественно
             делает пальчиком.
Но я ей
       сразу:
            - А мне начхать,
царица вы
         или прачка!
Тем более
         с песен - 
                  какой гонорар?!
А стирка - 
          в семью копейка.
А даром
       немного дарит гора:
лишь воду - 
            поди,
                 попей-ка!- 
Взъярилась царица,
                  к кинжалу рука.
Козой,
      из берданки ударенной.
Но я ей
       по-своему,
                вы  ж знаете как - 
под ручку...
            любезно...
                     - Сударыня!
Чего кипятитесь,
               как паровоз?
Мы
  общей лирики лента.
Я знаю давно вас,
                 мне
                    много про вас
говаривал
         некий Лермонтов.
Он клялся,
         что страстью
                     и равных нет...
Таким мне
         мерещился образ твой.
Любви я заждался,
                мне 30 лет.
Полюбим друг друга.
                  Попросту.
Да так,
      чтоб скала
                распостелилась в пух.
От черта скраду
               и от бога я!
Ну что тебе Демон?
                  Фантазия!
                           Дух!
К тому ж староват - 
                   мифология.
Не кинь меня в пропасть,
                       будь добра.
От этой ли
          струшу боли я?
Мне
   даже
       пиджак не жаль ободрать,
а грудь и бока - 
                тем более.
Отсюда
      дашь
          хороший удар - 
и в Терек
         замертво треснется.
В Москве
        больнее спускают...
                           куда!
ступеньки считаешь - 
                     лестница.
Я кончил,
         и дело мое сторона.
И пусть,
        озверев от помарок,
про это
        пишет себе Пастернак.
А  мы...
       соглашайся, Тамара! - 
История дальше
              уже не для книг.
Я скромный,
           и я
              бастую.
Сам Демон слетел,
                 подслушал,
                          и сник,
и скрылся,
         смердя
               впустую.
К нам Лермонтов сходит,
                      презрев времена.
Сияет - 
       "Счастливая парочка!"
Люблю я гостей.
              Бутылку вина!
Налей гусару, Тамарочка!